Ощущаю прилив ненависти, но мне удается улыбнуться.

– Здравствуйте, – приветствую я ее, – Деметра! Добро пожаловать на нашу индивидуальную прогулку. Мы пойдем в лес, чтобы размять ноги и полюбоваться огромным разнообразием живой природы. Как вам это?

– Ну что же, хорошо. – В ее голосе нет убежденности. – В лесу есть на что посмотреть?

– О да, – улыбаюсь я. – Не беспокойтесь, вам не будет скучно. А вы намазались санскрином? – добавляю я. – Сегодня жарко.

Не просто жарко, а настоящее пекло. Бидди снабдила детей большим тюбиком санскрина и приготовила к ланчу фруктовое мороженое на палочке.

– У меня фильтр пятьдесят, – с самодовольным видом отвечает Деметра. – Я покупаю этот чудесный бренд в «Спейс НК». Этот защитный крем содержит неролиевое и аргановое масла…

– Класс! – резко обрываю я Деметру, чтобы она не морочила мне голову своим бахвальством. – Тогда выступаем.

Я упомянула санскрин только для того, чтобы подчеркнуть, что я профессионал. Там, куда пойдет Деметра, ей не понадобится санскрин. Ха-ха-ха!

Я бодрым шагом иду через поля, и кровь стучит у меня в висках. Сегодня утром я немного возбуждена. Я проснулась в пять утра, и все мои мысли занимала Деметра.

И Алекс. Оба.

О’кей, а теперь начистоту: на самом деле все мои мысли занимал Алекс, а Деметра маячила где-то на заднем плане. Но это же глупо! Я видела этого парня всего несколько раз. Он уже забыл, что я существую на свете. С какой стати мне о нем думать? С какой стати мне чувствовать… Что именно?

Что меня предали. Да, он предал меня, раз завел роман с такой, как Деметра (которая, между прочим, замужем). А ведь он мог бы…

Ладно, я не стану ударяться в трагедию и восклицать: «О, я так хочу, чтобы он влюбился в меняяяя…» (Вообще-то, на самом деле хочу.) Но вот чего мне никак не понять: «Тебе действительно нужна Деметра, Алекс? У нее же нет твоего юмора, твоего легкомыслия и твоей непринужденности. Я просто не вижу вас вместе, не вижу, не вижу…»

– Простите? – говорит Деметра, и я сознаю, что бормочу себе под нос: «Не вижу».

– Я просто читаю заклинания ведари, – поспешно говорю я. – Помогает сосредоточиться. А сейчас смотрите в оба: здесь полевки.

– Полевки! – восклицает Деметра.

– Это крошечные существа, похожие на мышей. И на этом поле их полно.

Вряд ли Деметра увидит полевку, но, по крайней мере, это на какое-то время отвлечет ее от меня. Мы шагаем в молчании, и Деметра с опаской всматривается в землю под ногами.

– Итак! – Мы добрались до опушки, и я поворачиваюсь к Деметре, как профессиональный гид. – Добро пожаловать в Энстерз-Вудз. Здесь мы обнаружим многообразный мир животных, растений и даже рыб – и все это сосуществует в гармонии.

– Рыб? – переспрашивает Деметра, и я киваю.

– В лесах имеются ручьи и пруды, в которых водится несколько очень редких видов.

Вероятно, это правда. Очень может быть.

Я намеренно углубляюсь в чащу, и Деметра нервно смотрит на колючие заросли ежевики. Ну и дура же она, что надела шорты!

– Ой! – вдруг вскрикивает Деметра. – Меня обожгла крапива!

– Не повезло, – сочувствую я.

Деметра с опасливым видом ступает на заросшую тропинку.

– Не бойтесь, – успокаиваю я. – Я проложу дорогу через заросли. Идите следом за мной – так вам будет легче.

Я беру длинную палку и начинаю хлестать кусты. При этом я как бы случайно задеваю Деметру палкой по ноге.

– Ой! – снова вскрикивает она.

– О, простите! – говорю я с самым невинным видом. – Это получилось совершенно случайно. Давайте продолжим нашу прогулку. Оглядитесь – и вы увидите березы, ясени, платаны. – Даю ей около тридцати секунд, чтобы взглянуть на деревья, затем продолжаю: – Ну так что же вы будете делать сегодня вечером, Деметра? Только вы и дети, не так ли? Наверно, вам очень грустно оттого, что ваш муж уехал. Так одиноко в вашей юрте. Только вы – и больше никого.

Во мне закипает злость. Только посмотрите на эту, в джинсовых шортиках! Греется на солнышке, предвкушая ночь бурного секса.

– Да, очень жаль. Но тут уж ничего не поделаешь. – Деметра пожимает плечами. Она окидывает взглядом деревья. – Так которое из них платан?

– Я имею в виду, что вы приехали сюда семьей. – У меня такая широкая улыбка, что аж скулы свело. – С вашим красивым мужем, которому вы поклялись в верности. Как давно вы женаты?

– Что? – У Деметры озадаченный вид. – Гм-м… восемнадцать лет. Нет, девятнадцать.

– Девятнадцать лет! Мои поздравления! Должно быть, вы действительно его любите!

– Э-э… да. – Деметра смотрит на меня с удивлением. – Я хочу сказать, что у нас бывают свои взлеты и падения…

– Конечно. Как и у всех нас. – Я звонко смеюсь. Все это время мне удавалось сохранять спокойствие в присутствии Деметры, но сегодня я слегка его утратила.

– Итак, в этом лесу имеется много интересных видов птиц? – с умным видом осведомляется Деметра, и это окончательно выводит меня из себя.

– О да, – отвечаю я, тяжело дыша. – Конечно. – С дерева срывается ворона, и я указываю вверх. – Посмотрите! Вы это видите?

– Нет! – говорит Деметра и сразу же вытягивает шею, глядя вверх. – Что это?

– Очень редкая птица. В самом деле очень редкая. Это большой хохлатый… хвастун.

Я чуть не сказала: большая хохлатая Деметра.

– В самом деле? – Деметра вглядывается как зачарованная.

– Да, – меня уже неудержимо несет. – Она сталкивает с пути более молодых самочек и не позволяет им процветать. Вам бы не захотелось столкнуться с ней в лесу. Эта птица злобная и эгоистичная. Красивая, у нее очень гладкое оперение. Но она очень хитрая. Очень претенциозная.

– Как же птица может быть претенциозной? – недоверчиво спрашивает Деметра.

– Она все время чистит клювом перья, – говорю я после паузы. – Все время прихорашивается. А потом выклевывает глаза другим птицам.

– О господи! – Кажется, Деметре сейчас станет дурно.

– Потому что она хочет быть главной птицей. Ей хочется иметь все. И ей безразлично, что другим птицам в лесу приходится туго. – Я снова делаю паузу. – Но когда она теряет бдительность и становится уязвимой, другие птицы ей мстят.

– Каким образом? – Деметру явно заинтересовал мой рассказ.

– У них есть свои средства, – отвечаю я с улыбкой.

Я жду, чтобы Деметра задала новый вопрос, но она молчит. И вдруг бросает на меня какой-то странный, оценивающий взгляд.

– Вчера вечером я читала книгу о местных птицах, – медленно произносит она. – Там не упоминается большой хохлатый хвастун.